Тайны процессного подхода

Процессам в теории управления организациями уже более полувека, а процессный подход все еще предмет бурных дискуссий. Отчего так, неужели за это время не договорились? Получается, что так…
Мне почему-то кажется, что ситуация с процессами весьма напоминает ту, о которой высказался Конфуций в своей знаменитой фразе: «Трудно найти черную кошку в темной комнате. Особенно, если ее там нет».
Вот, например, утверждение: «Процессы объективно существуют». Как его понимать?
Если у нас есть нечто, являющееся результатом деятельности, то, совершенно очевидно, что мы можем указать для этого результата всю совокупность выполненных работ, которая привела к получению результата. И назвать это процессом. Будет ли это противоречить известному определению ISO 9000:2000? Нет, не будет.
Но если применить этот подход к такому сложному образованию, как предприятие, то выяснится, что оно — предприятие — производит огромное количество разного рода «результатов» (продуктов), которым можно поставить в соответствие совокупность работ. Но что это нам дает? По сути, производство каждой, скажем, гайки — это процесс. А гаек выпускается сотня разновидностей — столько же и процессов?
Понятно, что самым естественным путем преодоления возникающей проблемы «хаоса процессов» выглядит их интеграция. Но она неизбежно предполагает «укрупнение» результата, т.е. выделение общих черт для многих «мелких» продуктов и выделение на их основе «крупного». Например, из процессов производства гайки А, Б, В и т. д. мы формируем Процесс Производства Гайки, куда включаем всю деятельность, необходимую для получения, заметьте, не конкретной, а уже некой усредненной гайки. Т. е. Процесс Производства Гайки встал на следующую ступень обобщенности по отношению к процессам производства конкретных видов гаек, потеряв привязку к конкретной деятельности, формирующей конкретный продукт. Теперь это, по сути, модель, описывающая как из таких-то исходных материалов получить Гайку (вообще).
Но вот что интересно: утратив конкретность, процесс приобрел ценность для управленца, т. к. теперь вместо хаоса «мелких» процессов мы можем выделять «крупные» и пытаться объединять их в систему с тем, чтобы управлять ими для достижения неких общих целей. Тут тебе и системность, тут тебе и процессный подход.
«Главная буржуинская тайна» процессного подхода состоит в том, что он эффективен с точки зрения управления только на высоких уровнях обобщенности: чем ближе к конкретным результатам, тем ниже КПД процессного подхода. Или, говоря иными словами, процессный подход целесообразен тогда, когда выделенные процессы образуют модель деятельности, а не отражают деятельность, которая реально выполняется.
Ну, и что это дает для практики управления? А дает это следующее:
1) Имеет смысл выделять процессы для одного – двух уровней иерархии, не более. Можно выделить несколько (я бы ограничился максимумом в 10–15) результатов деятельности организации, получение которых ей критически важно, представить их формирование как процессы и разработать систему этих процессов. Т. к. она будет содержать не более 10 – 15 блоков, то ее уровень сложности будет вполне приемлемым и она будет представлять интерес с точки зрения управления.
Процессам можно задать некие целевые показатели, обеспечивающие достижение единых целей организации, а дальше управлять, снимая значения показателей на границах процессов и поддерживая их в сбалансированном состоянии.
2) Т. к. не имеет смысла детализировать процессы более, чем на один уровень, то это, безусловно, должно помочь сэкономить массу времени и ресурсов, которые тратятся (бессмысленно!) в многочисленных проектах по разработке обширнейших карт процессов.
3) Как следствие: процессная модель — это модель To Be, нормативная модель. Она говорит, как деятельность должна быть построена. Разработка карты процессом As Is с точки зрения управления не имеет ценности, она нужна только на этапе анализа проблем, т. е. ее срок жизни (период адекватности) очень короткий: выявили деятельность, провели анализ и схему процессов можно выбрасывать.
4) Практика выделения процессов для описания и регламентации конкретной деятельности непродуктивна. Она напоминает попытку применения закона в качестве инструкции по изготовлению, но у закона иное назначение: быть нормой, т. е. говорить, как должно быть, а не как сделать, чтобы так было.